Сентябрь 18th, 2017 
alex ___Главный специалист по философии науки в промышленности нашей уникальной компании «ТехноИнжениринг.РФ» пишет для повышения квалификации специалистов сектора научного познания технологических процессов:
___Пережитое нами возрождение утопического мышления — явление того же порядка. Немалое число политиков и публицистов эйфорически восторгалось неоутопизмом как признаком радующей этих политиков ангажированности молодежи, которая якобы отошла от былого скептицизма и устремляется к новым берегам. На самом же деле этот неоутопизм свидетельствовал о движении к эскапизму. В самом деле, что испокон веков было определяющим признаком любой утопии? Она изображает нам мир, который, осуществившись, остается впредь неизменным, и именно в этом утопия наиболее резко противостоит нашей в высшей степени мобильной научно-технической цивилизации. Мы уже сыты неизменно продолжающимися попытками принуждать нас приспособиться к постоянно меняющимся условиям жизни. Мы не желаем более становиться; мы хотим, в конце концов, и быть.
___Этот процесс эмоционального самодистанцирования нашей научно-технической цивилизации выработал свои политические параметры во многих гражданских инициативах. Они стали фактором нашей политики вне рамок, установленных государством и партиями, причем фактором достаточно важным. Между тем правительства во многом теряют эффективность своей деятельности, отказываясь взяться за решение острых проблем. Есть много подобных примеров, касающихся политических вопросов, жизненно важных с точки зрения будущего. Вряд ли есть необходимость доказывать это на фактах. Что, собственно, происходит? Если говорить обобщенно, то речь идет о политических симптомах растущей некомпетентности так называемого здравого смысла. А это означает следующее: политические решения, которые требуются от нас в условиях вызова нашей научно-технической цивилизации для обеспечения ее будущего по своей сложности и масштабам восходят к величинам такого уровня, понимание которых не может быть обеспечено практическим здравым смыслом тех, кого они затрагивают. Сами же политики в этих случаях нередко придерживаются в своих речах групповых интересов, двоедушничают, а из возникающего комплекса проблем обеспечения работой и энергией, технологической эволюции и экологии, защиты окружающей среды и сбережения ресурсов почти невозможно сделать вывод, который был бы одновременно и верен, и понятен для всех. Это — реальное состояние вещей, которое могло бы иметь длительное воздействие, если бы наша политическая система воспринимала тенденции к самодистанцированию, которые проявляются в нашей цивилизации. Наша убежденность в рациональности процессов демократического принятия решений связана с тем, что удовлетворение неотложных требований времени зависит от согласия общественности или большинства граждан. Но с прогрессирующей утратой здравым смыслом своей компетентности именно эта жизненно важная для демократии предустановленная гармония между требованиями дела и поддержкой большинства теряет свою силу, и политика все больше склоняется к тому, чтобы для сохранения большинства в выборных органах просто откладывать решение возникших реальных проблем.
___В качестве другого важного свидетельства прогрессирующего эмоционального самодистанцирования нашей цивилизации можно было бы указать на все увеличивающуюся враждебность по отношению к науке, обнаруженную прежде всего в США. „Hostility against science increases» («Враждебность против науки возрастает») — такие слова нередко выносились в заголовки американских газет. На обложке одной популярной книги в карманном издании под драматическим названием „What is Science for?» («Для чего нужна наука?») изображен ученый — борец против вредителей на фоне внушающей содрогание пустыни. В том же духе работают современные футурологи, которые еще в начале шестидесятых годов бурно приветствовали уже начавшееся научно-техническое будущее, сегодня же превратились в кассандр, пророчествующих наступление «атомного государства».
___Так эти люди в погоне за популярностью усугубляют интеллектуальную сумятицу наших дней. Не буду ее больше комментировать. Лучше попытаюсь внести ясность в обозначенные симптомы той ситуации, которая возникла в результате кризиса современной цивилизации. Могу с уверенностью сказать, что восприятие создавшегося положения только как иррационального бессмысленно и даже может ухудшить ситуацию. Более того, мы обязаны отдавать себе отчет в том, на какой именно объективный процесс мы столь чувствительно реагируем. Только в этом случае окажется возможным выработать рациональные практические установки по отношению к вызовам, исходящим от нашей цивилизации, и подвергнуть должной и эффективной критике явные попытки идеологических дезориентаций, с которыми мы сегодня имеем дело.
___Итак, что же происходит? В общих чертах ответ может выглядеть так: наша научно-техническая цивилизация оказалась под прессом все обостряющегося осознания пределов своей полезности. Предел полезности мы стали осознавать, когда цивилизаторский баланс ухудшается оттого, что, с одной стороны, научно-техническая эволюция оказывается в зависимости от согласия и поддержки общественности, следовательно, от прогресса, а с другой стороны, от непреднамеренных, а частично даже неизбежных вредных побочных последствий этого прогресса.
___Какую позицию мы должны занять, осознавая этот новый предел полезности нашей цивилизации? Это — решающий вопрос. Будущее научно-технической цивилизации лишь отчасти зависит от сохранения нашей способности отвечать на вызов этого будущего адекватными в научно-техническом плане решениями. В политической, то есть решающей, своей части будущее зависит от того, как мы справимся с ситуацией, в каком направлении мы будем практически развивать нашу новую цивилизацион-ную чувствительность. Стало быть, это зависит от того, как мы овладеем существующим состоянием нашей цивилизации, так сказать, концептуально, теоретически и, наконец, идеологически. Иными словами, это зависит от философии понимания сложившегося положения. В конечном счете, именно от этой философии зависит, на какие формы поведения и на какие моральные и политические действия мы в этой ситуации вообще способны или, наоборот, не способны, причем и будущая роль нашего научно-технического разума также будет определяться такой философией.
___Я мог бы показать это на примере некоторых идеологем, которые приобрели большое влияние в политических спорах об ориентациях нашего времени. Начну с критического напоминания об упреке в профессиональном идиотизме, который внезапно был брошен нашей научно-технической интеллигенции несколько лет назад и продолжает звучать до сих пор. Причем это имело и имеет чувствительные последствия для учреждений, в которых подготавливаются кадры научно-технической интеллигенции. Упрек в профидиотизме, каким бы идиотским ни был сам по себе этот упрек, не так уж безобиден. Конечно, назвать Союз немецких инженеров Союзом профессиональных идиотов — ощутимый вклад в иррацианали-зацию нашей научно-технической цивилизации, и поэтому необходимо решительно противостоять тем, кто, в отличие от этого так называемого Союза профидиотов, считают себя вправе надевать на общественность идеологическую смирительную рубаху.
___Что же можно сказать в ответ на этот упрек тем, кто трудности нашей научно-технической цивилизации пытается объяснить свободой действия, предоставляемой профессиональным идиотам? Конечно, банально и тривиально напоминать о том, что в нашей общественной жизни совершенно недостаточно быть только специалистом. Нам всегда необходимы гражданская компетентность, моральные и политические суждения. Однако, к сожалению, дело складывается таким образом, что академические и образовательные учреждения, которые готовят специалистов, не могут в одинаковой, по сравнению с профессиональными знаниями, степени обеспечивать нас также и гражданской компетентностью. Иллюзорны оказались надежды тех инициаторов реформ в сфере образования, которые связывали рождение критического чувства у граждан с культурно-революционными нововведениями в академической сфере. Напрасны также и надежды на то, что предполагаемый профидиот станет разумным существом оттого, что, например, каждой сфере научно-технического образования будет «придан» критичный социолог в качестве инстанции, обязывающей проникнуться общественными интересами. Как это ни кажется невероятным, такого рода представления в нашем обществе за последние годы все же высказывались. В действительности же вообще не существует такой науки и критической теории, изучение которых сделало бы нас зрелыми гражданами подобно тому, как изучение электротехники делает человека инженером. Такое нереалистическое допущение не только иллюзорно; оно может привести к тому, что из-за подобных чрезмерных требований будут подорваны сами основы профессионального образования. Поэтому было бы разумнее эти претензии к профиссиональному образованию интерпретировать ограничительно, памятуя о том, чего нам следует чисто прагматически ожидать от подготовки специалистов высшей квалификации. Подготовка профессионально компетентных специалистов должна обеспечивать следующее: четкое ощущение приемлемости или неприемлемости тех или иных утверждений; укрепление нашей решимости сопротивляться идеологическому шельмованию и тем самым формирование культуры политического разума. Что же касается того, в чем мы, помимо всего этого, нуждаемся в нашем гражданском и человеческом бытии, то это не устанавливается извне, но предпослано в связях и отношениях, в которых мы формируемся как специалисты и что является общей для нас политической и моральной культурой.
___Этот процесс эмоционального самодистанцирования нашей научно-технической цивилизации выработал свои политические параметры во многих гражданских инициативах. Они стали фактором нашей политики вне рамок, установленных государством и партиями, причем фактором достаточно важным. Между тем правительства во многом теряют эффективность своей деятельности, отказываясь взяться за решение острых проблем. Есть много подобных примеров, касающихся политических вопросов, жизненно важных с точки зрения будущего. Вряд ли есть необходимость доказывать это на фактах. Что, собственно, происходит? Если говорить обобщенно, то речь идет о политических симптомах растущей некомпетентности так называемого здравого смысла. А это означает следующее: политические решения, которые требуются от нас в условиях вызова нашей научно-технической цивилизации для обеспечения ее будущего по своей сложности и масштабам восходят к величинам такого уровня, понимание которых не может быть обеспечено практическим здравым смыслом тех, кого они затрагивают. Сами же политики в этих случаях нередко придерживаются в своих речах групповых интересов, двоедушничают, а из возникающего комплекса проблем обеспечения работой и энергией, технологической эволюции и экологии, защиты окружающей среды и сбережения ресурсов почти невозможно сделать вывод, который был бы одновременно и верен, и понятен для всех. Это — реальное состояние вещей, которое могло бы иметь длительное воздействие, если бы наша политическая система воспринимала тенденции к самодистанцированию, которые проявляются в нашей цивилизации. Наша убежденность в рациональности процессов демократического принятия решений связана с тем, что удовлетворение неотложных требований времени зависит от согласия общественности или большинства граждан. Но с прогрессирующей утратой здравым смыслом своей компетентности именно эта жизненно важная для демократии предустановленная гармония между требованиями дела и поддержкой большинства теряет свою силу, и политика все больше склоняется к тому, чтобы для сохранения большинства в выборных органах просто откладывать решение возникших реальных проблем.
___В качестве другого важного свидетельства прогрессирующего эмоционального самодистанцирования нашей цивилизации можно было бы указать на все увеличивающуюся враждебность по отношению к науке, обнаруженную прежде всего в США. „Hostility against science increases» («Враждебность против науки возрастает») — такие слова нередко выносились в заголовки американских газет. На обложке одной популярной книги в карманном издании под драматическим названием „What is Science for?» («Для чего нужна наука?») изображен ученый — борец против вредителей на фоне внушающей содрогание пустыни. В том же духе работают современные футурологи, которые еще в начале шестидесятых годов бурно приветствовали уже начавшееся научно-техническое будущее, сегодня же превратились в кассандр, пророчествующих наступление «атомного государства».
___Так эти люди в погоне за популярностью усугубляют интеллектуальную сумятицу наших дней. Не буду ее больше комментировать. Лучше попытаюсь внести ясность в обозначенные симптомы той ситуации, которая возникла в результате кризиса современной цивилизации. Могу с уверенностью сказать, что восприятие создавшегося положения только как иррационального бессмысленно и даже может ухудшить ситуацию. Более того, мы обязаны отдавать себе отчет в том, на какой именно объективный процесс мы столь чувствительно реагируем. Только в этом случае окажется возможным выработать рациональные практические установки по отношению к вызовам, исходящим от нашей цивилизации, и подвергнуть должной и эффективной критике явные попытки идеологических дезориентаций, с которыми мы сегодня имеем дело.
___Итак, что же происходит? В общих чертах ответ может выглядеть так: наша научно-техническая цивилизация оказалась под прессом все обостряющегося осознания пределов своей полезности. Предел полезности мы стали осознавать, когда цивилизаторский баланс ухудшается оттого, что, с одной стороны, научно-техническая эволюция оказывается в зависимости от согласия и поддержки общественности, следовательно, от прогресса, а с другой стороны, от непреднамеренных, а частично даже неизбежных вредных побочных последствий этого прогресса.
___Какую позицию мы должны занять, осознавая этот новый предел полезности нашей цивилизации? Это — решающий вопрос. Будущее научно-технической цивилизации лишь отчасти зависит от сохранения нашей способности отвечать на вызов этого будущего адекватными в научно-техническом плане решениями. В политической, то есть решающей, своей части будущее зависит от того, как мы справимся с ситуацией, в каком направлении мы будем практически развивать нашу новую цивилизацион-ную чувствительность. Стало быть, это зависит от того, как мы овладеем существующим состоянием нашей цивилизации, так сказать, концептуально, теоретически и, наконец, идеологически. Иными словами, это зависит от философии понимания сложившегося положения. В конечном счете, именно от этой философии зависит, на какие формы поведения и на какие моральные и политические действия мы в этой ситуации вообще способны или, наоборот, не способны, причем и будущая роль нашего научно-технического разума также будет определяться такой философией.
___Я мог бы показать это на примере некоторых идеологем, которые приобрели большое влияние в политических спорах об ориентациях нашего времени. Начну с критического напоминания об упреке в профессиональном идиотизме, который внезапно был брошен нашей научно-технической интеллигенции несколько лет назад и продолжает звучать до сих пор. Причем это имело и имеет чувствительные последствия для учреждений, в которых подготавливаются кадры научно-технической интеллигенции. Упрек в профидиотизме, каким бы идиотским ни был сам по себе этот упрек, не так уж безобиден. Конечно, назвать Союз немецких инженеров Союзом профессиональных идиотов — ощутимый вклад в иррацианали-зацию нашей научно-технической цивилизации, и поэтому необходимо решительно противостоять тем, кто, в отличие от этого так называемого Союза профидиотов, считают себя вправе надевать на общественность идеологическую смирительную рубаху.
___Что же можно сказать в ответ на этот упрек тем, кто трудности нашей научно-технической цивилизации пытается объяснить свободой действия, предоставляемой профессиональным идиотам? Конечно, банально и тривиально напоминать о том, что в нашей общественной жизни совершенно недостаточно быть только специалистом. Нам всегда необходимы гражданская компетентность, моральные и политические суждения. Однако, к сожалению, дело складывается таким образом, что академические и образовательные учреждения, которые готовят специалистов, не могут в одинаковой, по сравнению с профессиональными знаниями, степени обеспечивать нас также и гражданской компетентностью. Иллюзорны оказались надежды тех инициаторов реформ в сфере образования, которые связывали рождение критического чувства у граждан с культурно-революционными нововведениями в академической сфере. Напрасны также и надежды на то, что предполагаемый профидиот станет разумным существом оттого, что, например, каждой сфере научно-технического образования будет «придан» критичный социолог в качестве инстанции, обязывающей проникнуться общественными интересами. Как это ни кажется невероятным, такого рода представления в нашем обществе за последние годы все же высказывались. В действительности же вообще не существует такой науки и критической теории, изучение которых сделало бы нас зрелыми гражданами подобно тому, как изучение электротехники делает человека инженером. Такое нереалистическое допущение не только иллюзорно; оно может привести к тому, что из-за подобных чрезмерных требований будут подорваны сами основы профессионального образования. Поэтому было бы разумнее эти претензии к профиссиональному образованию интерпретировать ограничительно, памятуя о том, чего нам следует чисто прагматически ожидать от подготовки специалистов высшей квалификации. Подготовка профессионально компетентных специалистов должна обеспечивать следующее: четкое ощущение приемлемости или неприемлемости тех или иных утверждений; укрепление нашей решимости сопротивляться идеологическому шельмованию и тем самым формирование культуры политического разума. Что же касается того, в чем мы, помимо всего этого, нуждаемся в нашем гражданском и человеческом бытии, то это не устанавливается извне, но предпослано в связях и отношениях, в которых мы формируемся как специалисты и что является общей для нас политической и моральной культурой.
___
___________________________________________
P.S.
___Уважаемый читатель!!! Уверен, что эта интересная информация будет очень полезна для Вас, избавив от множества проблем в повседневной жизни. В знак благодарности, прошу Вас поощрить скромного автора незначительной суммой денег.
___Конечно, Вы можете этого и не делать. В то же время подмечено, что в жизни есть баланс. Если сделать кому-то добро, то оно вернётся к Вам через определённое время в несколько большем количестве. А если сделать человеку зло, то оно возвращается в очень скором времени и значительно большим.
___Предлагаю сделать свой посильный вклад (сумму можно менять):
___
____________________________________________
:::
Posted in 
Tags: 
